Дело пошло. Репортаж из зала суда. Репортаж из зала суда: троих мужчин обвиняют в убийстве зубра и зубрёнка Навальный ссорится с судьей

Эпизод номер один по ч.2 ст.128.1 УК РФ. Якобы распространение заведомо ложных сведений о гражданке Невзоровой связанной (изначально) с постом«Дорогое ФСБ, пора брать прокурора области » . В нем я высказал подозрения в коррупции относительно прокурора области Хлопушина, однако г-жа Невзорова приняла его на себя, скорее всего по указке прокурора, и подала заявление о клевете.
Эпизод номер два по ст.319 УК РФ. Якобы оскорбление представителя власти Горанского,явившегося 30 июля 2016 года на обыск в позднее время суток .Пытаясь проникнуть на участок обманом, в темноте, без формы и служебного удостоверения. На что был послан в ж…пу и убрался восвояси без обыска, видимо по причине отсутствия законных оснований его провести.
Эпизод номер три по ч.1 ст. 282 УК РФ. Якобы унижение человеческого достоинства по признакам принадлежности к некоей социальной группе «вологодская полиция». Это я сделал разместив в сети интернет пост «Обыск превращается, превращается обыск» .

Читайте репортаж движения «Вместе»:

Сегодня в Грязовецком районом суде рассматривается уголовное дело по обвинению Евгения Доможирова в клевете, обособлении дознавателя и возбуждении ненависти к социальной группе «вологодские полицейские».

Суть дела:
А всё началось с того, что в июне 2016 года прокурор области С.Н. Хлопушин заявил на своей пресс-конференции, что надо помочь предпринимателю Н.Н.Невзоровой, построившей самовольную постройку - отель «Ария» (более известный как Моргозакс), оформить документы задним числом.
На такое утверждением, имеющее явные коррупционные признаки, обратил внимание председатель движения «Вместе» Евгений Доможиров. Само движение уже более года вело антикоррупционное расследование нарушений строительства Моргозакса. Однако после обращения в ФСБ с просьбой расследовать этот факт: «Дорогое ФСБ, пора брать прокурора области», появилось заявление о клевете... от предпринимательницы Невзоровой. Да-да, той самой, что суд признал отель незаконной постройкой. «Расследование» такого преступления поручили дознавателю Горанскому, который без формы, без решения суда, поздно вечером в субботу вместе с другими лицами без формы попытался на земельный участок семьи Доможировых, для обыска. За что из-за забора был послан «в жопу» чем и оскорбился, но обыск не провел. Лица без формы, бывшие как оказались полицейскими (один из них, кстати, осужден за пытки), повредили маме Евгения руку. Однако, обвиняемой оказалась сама пожилая женщина, осужденная за оскорбление нежного полицейского Горанских к уголовному штрафу. Законно возмущение действиями сотрудников (или бандитов?) в своем личном блоге стало основанием для возбуждения еще одной статье - одиозной 282 к социальной группе «вологодские полицейские».
Вот, собственно, и вся фабула сфабрикованного политического уголовного дела об обиженном прокуроре Хлопушине.

Защищает интересы Е.Доможирова - правозащитная организация «Агора». Её представитель - адвокат Валерий Черкасов.

Вчера Виталий даже успел немного рассказать о деле в прямом эфире #vПолдень

Дело рассматривает судья Грязовецкого районого суда СоколоваЕ.В. Елена Владимировна сделала типичную карьеру в органах власти - девять лет как помощник прокурора, потом мировой судья и вот районный. В интервью районной газете, отвечая на вопрос о психологической сложности оглашения приговора, судья Соколова заявила, старается «абстрагироваться и не пропускать все через себя». Замечательная тактика, смеем заметить.

Сторону гособвинения представляет районный прокурор С.Камаев. Он вступил в должность только в мае 2017 года. Как утверждает сайт областной прокуратуры он прошел нелегкий трудовой путь - его швыряло по всей области. Во время учебы в МГЮА Вологды четыре года был дворником в Тотьме, а также следователем прокуратуры, заместителем прокурора и районным прокурором в Шексне, Усть-Кубинском, Сокольском, Грязовецком, Кич.-Городецком районах.

Адвокат Черкасов заявил ходатайство о невозможности участвовать в деле прокурора района, как подчиненного прокурора области Хлопушина. Это ходатайство судья отклонила.

Сами потерпевшие - оклеветанная предпринимательница Невзорова и посланный дознаватель Горанский на предварительные слушания не явились и отказались от участия в рассмотрении в целом. Судья Соколова оказалась не против рассматривать дело без них. Но мы вам их покажем.

Второе ходатайство адвоката Черкасова об об исключении недопустимых доказательств из дела. Дело в том, что доказательством существование социальной группы «вологодские полицейские» является не экспертное заключение, а просто допрос свидетеля - преподавателя ВИПЭ ФСИН. Судья ходатайство отклонила, но все ж приобщила независимую профессиональную экспертизу, где указано, что понятия социальной категории полицейские не должно применяться. (впрочем сведения о приобщении несколько противоречивы).

Ходатайство о вызове главной «обижульки» /©Ж.Албуров/ этого дела - прокурора Хлопушина - судья Соколова также отклонила. 3:0 в пользу жулья, - написал Е.Доможиров в своем твиттере.

Последнее, четвертое ходатайство защиты о возвращении дела в прокуратуру из-за отсутствия в обвинительном заключении сути обвинения, какие именно фразы в публикациях Евгения Доможирова являются клеветой и разжигают социальную рознь. Обвинитель посчитал, что факт наличия публикации уже преступление? «Несмотря на то, что обвинительное заключение не содержит конкретных, предъявляемых мне текстов и высказываний,

19 июля в Тверском районном суде продолжатся прения. Приходите поддержать Барабаша Кирилла, Соколова Александра, Валерий Парфёнов и Юрий Игнатьевич Мухин!!! До сих пор самые справедливые сучьи судьи не могут предъявить "подсудимым" внятных обвинений, но доблестная прокуратура уже запросила не малый срок для каждого. А если вспомнить 62 статью Конституции, то с удивлением узнаём, что СУДЬИ - выборная должность, а не назначенная лохотроном ЕДирастов. Пока жидовская власть веселится, устраивая для себя суд-шоу, страна так и будет оставаться в житдовской заднице.

18.07.17. Репортаж из зала суда.

Второй день идёт заключительный этап суда по делу наших соратников из ИГПР «ЗОВ» Барабаша, Мухина, Парфёнова, Соколова. Позади почти полсотни заседаний суда, два года «отсидки». До приговора осталось 1…2 дня. Объявлен прокурорский запрос на 4 и 4,5 лет заключения.
Начался интересный этап, когда судья, по его словам «Не вправе останавливать» речь подсудимого и адвоката. Это разительно повлияло на зрелищность и содержательность процесса, сняло тягостное ощущение безысходности.
Надо ли напоминать, что происходит?
Трое заключённых – наши соратники, находятся 2 года в реальном заключении, Мухин – под домашним арестом с неснимаемым браслетом на ноге. Все понимают, как отсутствие кормильца влияет на благополучие семьи. Каких дополнительных сил и материальных затрат требует элементарное участие в процессе. Что касается государственных ресурсов, затраченных на этот процесс, то они несоизмеримы с нашими скромными запросами: одни только зарплаты приставов, омоновцев, судей, прокуроров и прочих составляют многие миллионы рублей.
Какова цель этого процесса?
Она лежит на поверхности: желание Путина и его команды погасить популярность одной из народных идей, изолировать народных лидеров. Это важно для кремлёвских сидельцев в преддверии выборов, особенно президентских – в 1918 году. Путин, конечно, не хочет выглядеть диктатором, а его команда – отъявленными мерзавцами: нашим ребятам не дадут максимальных сроков и тем более – не лишат жизни, как это было с наиболее опасными противниками Путина. Им будут даны сроки, которые закончатся после выборов. Всё расписано, как по часам: обвинитель просит с запасом, судья с целью сохранения своего лица немного скостит, но не менее апреля 2018 года. Всё предопределено.
Надо ли было слушателям, т.е. нам, соратникам, сторонникам и просто неравнодушным людям многими часами отсиживать на этих заседаниях? Чем отзовётся потеря нашего драгоценного времени, отнятого у нас и наших семей? Ответ сложен, но мы знаем точно, что это нужно для нашей Победы.
Выгоды системы от этого процесса очевидны, их легко разложить по пунктам. Но самой главной задачей власти остаётся стремление остаться у руля, продлить грабёж страны и народа. Эти рассуждения просты и очевидны для нас, но понятны далеко не всем обывателям.
Объёмные доклады обвиняемых были хороши своей откровенностью в оценках суда и системы, а также убедительно доказывали невиновность подсудимых. Соколов закончил свою речь словами: «Это не Вы нас сегодня судите, а мы Вас судим», что вызвало бурное одобрение в зале. Судья в который раз пообещал всех удалить.
Но настоящей кульминацией оказалась речь защитника Алексея Чернышова. Он не спрашивал обвинителей, какие статьи Конституции прокуроры защищают от посягательств обвиняемых (так как они уже не смогли ответить на вопросы Мухина). Он не акцентировал неспособность прокуроров процитировать экстремистские высказывания обвиняемых, которые, якобы, «массово тиражировались». Он совершенно не останавливался на личности обвиняемых, достойных людей, верных сынов Отечества. Он просто проанализировал текст Обвинения и выделил по меньшей мере пять фальсифицированных и безграмотных моментов в Обвинении, каждый из которых делает данное Обвинение непригодным в доказывании виновности подсудимых. Такое «обвинение», скорее, убедительно доказывает виновность системы правосудия РФ в наглой фальсификации дел и выполнении заказов «сверху».
По закрытии заседания я пожал руку Алексею по-восточному, приложив вторую ладонь, что означает высшую степень почтения.
Завтра, возможно, последнее заседание, с вынесением Приговора.

Как в Орле судят потомка викингов Денниса Кристенсена

В Железнодорожном суде Орла стартовал судебный процесс по уголовному делу об экстремизме в отношении подданного королевства Дании Денниса Кристенсена. Датчанина обвиняют в том, что после запрета религиозной организации «Свидетели Иеговы – Орёл» он продолжил руководить ею и развивать. Кристенсен около года находится в СИЗО, но экстремистом себя не считает. Его адвокаты в суде заявляют, что уголовное преследование их подзащитного содержит признаки дискриминации и геноцида по признаку вероисповедания. «Орловские новости» рассказывают, как прошли первые слушания по этому международному делу.

День первый

Деннис Кристенсен был арестован 26 мая 2017 года прямо после обысков в так называемом «Зале царства» - домовладении на улице Железнодорожной в Орле. Там, по версии ФСБ, которая и инициировала уголовное преследование датчанина, проводили собрания и устраивали богослужения последователи запрещенной годом ранее религиозной организации «Свидетели Иеговы – Орёл». В ходе обысков, как отчитывались тогда чекисты, было изъято более 1500 экземпляров религиозной литературы, в том числе экстремистского характера. Также сообщалось об аудио- и видеоматериалах собраний, электронных носителях информации, отчетной документации об объемах финансирования структуры, источниках получения денег, а также бланков подписных листов «с контактными данными членов общины об отказе от исполнения гражданских обязанностей». Все это, по данным следствия, в том числе указывает на то, что Деннис Кристенсен причастен к преступлению, предусмотренному ч.1 ст. 282.2 УК РФ.

23 апреля 2018 года, в ходе первых слушаний по делу, государственное обвинение уточнило, что имеет в виду. По данным следствия и прокуратуры, Кристенсен, зная о том, что «Свидетели Иеговы – Орёл» запрещены судом как экстремистская организация, не отступил и продолжил поддерживать функционирование этой структуры. К этому прокуроры отнесли: проведение собраний, богослужений, песнопения, распространение литературы и даже – конспирацию. Как отмечалось в обвинительном заключение, под конспирацией в данном случае следует понимать то, что печатная литература раздавалась в основном пожилым людям, а все остальное, в том числе сакральное и, очевидно, запрещенное, - посредством электронных файлов для планшетов и компьютеров. В общем, как отметил в ходе представления обвинительного акта прокурор, Кристенсен, по его мнению, «совершил преступление против основ конституционного строя Российской Федерации». Кстати говоря, санкция примененной к датчанину статьи предусматривает наказание вплоть до 10 лет лишения свободы.

Высказывая свое мнение относительно предъявленного Кристенсену обвинения, адвокат Виктор Женков назвал его незаконным. В частности, аргументируя свою позицию, защитник пояснил, что следствие неверно истолковало законодательные нормы. Женков отметил, что в России запрещено юридическое лицо «Свидетели Иеговы – Орёл» (решение суда о ликвидации управленческого центра иеговистов было принято позже и продолжение его деятельности Кристенсену не вменяется – прим.ред ), однако религия Свидетелей Иеговы не запрещена ни одним судом.

«Ни один закон не запрещает гражданам Орла пользоваться своим конституционным правом на свободу вероисповедания. Однако сейчас их фактически принуждают отказаться от своей веры, а в противном случае – покинуть страну. Поэтому обвинение, по моему мнению, содержит признаки дискриминации и геноцида. Однако нынешний суд может показать, что Россия по пути геноцида идти не намерена», - сказал Женков.

Адвокат Антон Богданов добавил, что обвинение основано на криминализации обычных человеческих действий по признаку религии. «Богослужения, песни – есть почти во всех религиях. Но то, что можно всем, почему-то нельзя Деннису Крисенсену», - отметил он и попросил суд вернуть дело в прокуратуру. Однако судья Алексей Руднев после недолгих раздумий пришел к выводу, что оснований для этого в общем-то не имеется.

День второй

На второй день слушаний в суд были вызваны первые свидетели. Ими стали сотрудник орловского управления ФСБ, проводивший по делу ряд оперативно-розыскных мероприятий, а также бывшая прихожанка «Зала царства» Свидетелей Иеговы. Оперативник, в частности, рассказал, что начал проводить наблюдение за домовладением в Железнодорожной улицы после получения оперативной информации. Он фиксировал, как в туда приходили люди, которых на воротах встречал Деннис Кристенсен, частично видел, что происходило на территории домовладения, зафиксировал разговор датчанина с неким мужчиной в кафе на улице Октябрьской, а также проводил обыск в квартире еще одного последователя Свидетелей Иеговы Владимира Мельника. По словам оперативника, при обыске в квартире была изъята литература, в том числе признанная экстремисткой.

«Литература бережно хранилась на полках и в ящиках во всех трех комнатах», - поведал сотрудник органов госбезопасности. По его словам, отличить запрещенную литературу от разрешенной ему помогал список, которым с ним поделился коллега.

«Вы в протоколе отразили факт изъятия экстремистской литературы?» - поинтересовался у свидетеля адвокат Антон Богданов. Свидетель ответил, что, мол, конечно. «Вот протокол, показывайте», - сразу же перешел в наступление адвокат. Как выяснилось, в протоколе этого отражено не было. Внезапно адвокат задал следующий вопрос, который заставил вмешаться даже председательствующего:

«Вы в детстве проходили процедуру крещения в православном храме?».

Судья Алексей Руднев поспешил снять этот вопрос. Тогда адвокат спросил о том, присутствовал ли чекист на богослужениях каких-нибудь иных конфессий. Оперативник ответил, что не присутствовал. На вопрос еще одного адвоката датчанина Ирины Красниковой, которая спросила, как ФСБ установила, что приходящие в дом на Железнодорожной улице люди члены юрлица «Свидетели Иеговы – Орёл», свидетель ответил: «Это оперативная информация». И дал понять, что делиться ею не намерен. Сам Кристенсен вопросы сотруднику ФСБ задавать отказался в виду их бессмысленности. «Ingen spørgsmål til vidnet», - сказал он.

Свидетель Тамара Кирюшина, лишь только успев войти в зал, сразу же заявила, что датчанин хорошо знает русский язык. Однако как минимум в суде Кристенсен за без малого год пока ни слова не проронил по-русски. Лишь однажды он поделился своими освоенными знаниями тюремного быта. Сказал, что ест в СИЗО сечку, чем позабавил своих сторонников, приходящих, чтобы его поддержать, на заседания десятками.

Тамара Кирюшина – женщина в возрасте. Первый раз в «Зал царства» она пришла в 2013 году по приглашению подруги Ирины. Та позвала ее вместе изучать «величайшую книгу Библию». Свидетель рассказала, что принимала участие богослужениях, видела на столе брошюрки, но в то же время Кристенсен говорил ей, что перед входом в зал висит список экстремисткой литературы, которую приносить сюда запрещено. Вместе с тем женщина заявила, что было такое, когда запрещенные брошюры издавались под другим названием. На собрания, по ее словам, собирались до 100 человек.

«Восхваляли Иегову, пели песни. С брошюрками на руках вместе с докладчиком изучали их содержание. Мне закралось тогда еще в мысли, почему Иегова – владыка всего земного мира? Бог-то ведь один, а почему тогда Иегова владыка?» - поделилась своими наблюдениями женщина.

Также она рассказала, что в зале стоял ящик с пожертвованиями. Правда, люди жертвовали самостоятельно, к этому никто не призывал. Еще устраивали так называемые «служения». Разбивались на пары и ходили по домам проповедовать. Свидетель сказала, что указания ходить по домам давал Деннис, а когда его не было – другие последователи учения иеговистов.

О противодействии государству что-нибудь на собраниях говорилось? – поинтересовалась сторона гособвинения.

Говорилось, что государство и правительство – это господство Сатаны. Но ссориться ни с кем не нужно, нужно соблюдать законы. Но в то же время они их нарушали, - усмехнулась свидетель.

Вы что-то о Сатане говорили? – уточнил судья Алексей Руднев.

Говорила, что государство от Сатаны, - ответила женщина. – А Деннис говорил, что мы законопослушные. Мельник еще говорил, что мы доживаем последние дни, скоро государство падет и править будет Иегова. Спасутся только те, кто присоединился к Свидетелям Иеговы.

Вскоре после того, как вопросы начала задавать сторона защиты, выяснилось, что все то, о чем говорила свидетель, относится к периоду, когда «Свидетели Иеговы – Орёл» еще не были запрещены. На собрания она перестала ходить в начале декабря 2015 года, то есть за полгода до запрета районным судом религиозной общины. Когда адвокат Антон Богданов спросил у свидетеля, может ли она назвать себя членом организации «Свидетели Иеговы – Орёл» из-за того, что посещала собрания, женщина ответила прямо: «Нет».

День третий

25 апреля в суд явился лишь один свидетель – Галина Романова, которая сама является последователем религии Свидетелей Иеговы. Пенсионерка рассказала, что собрания иеговистов она посещает уже больше десяти лет. Началось все с того, что на улице она повстречала последователей этой религии и согласилась изучать вместе с ними Библию. Романова рассказала, что в домовладение на Железнодорожной улице войти мог каждый. На входе прихожан встречал брат.

Что значит брат? – поинтересовался судья.

Мы называемся братья и сестры, - ответила свидетель.

Женщина также рассказала, что на собраниях люди молились богу и пели песни.

Какому богу? – сразу задал уточняющий вопрос гособвинитель.

Бог один, - ответила женщина, - Иегова.

Она пояснила, что прихожане изучали Библию, «в которой есть все законы», пожертвования делали только по желанию. Деньги от пожертвований, по словам женщины, шли на оплату коммунальных услуг, закупку моющих и чистящих средств для ухода за «Залом царства».

Вы слышали о запрете организации «Свидетели Иеговы – Орёл»? – поинтересовался гособвинитель.

Свидетелей Иеговы никто не запрещал, - ответила престарелая женщина.

Было очевидно, что она с трудом понимала задаваемые ей вопросы из-за того, что воспринимает Свидетелей Иеговы не как какое-либо объединение, а как личную веру. Для нее это было все равно, что спросить: являетесь ли вы членом, например, АНО «Ливенская епархия», она бы ответила – «нет, я православная». Такая двусмысленность и разное понимание терминологии сохранялись на протяжении всего допроса Романовой.
За что задержан Кристенсен женщина не знает, а на собрания она перестала ходить потому, что в последний раз туда нагрянули «люди с дубинками, проверяли документы и всех переписывали». Кроме того, «от сестер» она слышала, что «Зал царства» закрыт. Также женщина рассказала, что прошла обряд крещения – на конгрессе Свидетелей Иеговы, который состоялся в помещении ГРИННа в Орле.

Вы считаете, что Кристенсен главный Свидетель Иеговы в Орле? – спросил у женщины адвокат Женков.

Братья все равны, нет высших или низших, - последовал ответ.

По словам свидетеля, она ни разу не слышала от Кристенсена, чтобы он уничижительно высказывался о других религиях и людях, их исповедующих.

После допроса свидетеля сторонами прокуратура попросила суд огласить ее показания, данные при допросе на стадии следствия. Причина: «в связи с противоречиями почти по всем пунктам». Когда судья начал оглашать протокол допроса, выяснилось, что в нем свидетель говорила, что в «Зале царства» есть старейшие, сам Кристенсен является одним из Свидетелей Иеговы, а часть литературы прихожан просили использовать посредством планшетов и компьютеров. Также в протоколе речь шла о том, со слов свидетеля, что последователи учения устраивали подомовые обходы, предварительно пройдя некий инструктаж, а также о том, что женщина в курсе решения суда о запрете религиозной организации «Свидетели Иеговы – Орёл».

Многие слова [отраженные в протоколе] – я такого не говорила, - пояснила женщина, после того как председательствующий закончил зачитывать фрагменты документа. Но впоследствии свидетель многое из протокола подтвердила, только – иными словами. Много вопросов суда касались хода собраний. Судья Алексей Руднев долго пытался понять, как именно приверженцы религии Свидетелей Иеговы изучают и обсуждают тексты брошюр, а также почему сама свидетель против переливания и сдачи крови. Вмешиваться пришлось адвокату.

«Ваша честь, считаю выбранную вами тактику допроса некорректной. Вы желаете, чтобы свидетель вас в чем-то убедил, при этом в тех формулировках, которые вы хотите. Но задача суда получить от свидетеля ответы на вопросы по существу дела. А вы целый час расспрашиваете свидетеля об одном и том же, желая, чтобы он вас убедил в чем-то», - заявил адвокат.

И все же, как по учению, почему не рекомендуется сдавать кровь? – все же решил добиться ответа председательствующий.

С вами тяжело разговаривать, - вздохнула свидетель. – Я, видимо, плохо понимаю учение.
Последние вопросы возникли к свидетелю у прокуратуры. Сторона гособвинения поинтересовалась, был ли Деннис Кристенсен ведущим на собраниях в 2017 году. «Наверное, да, - ответила женщина. – Один или два раза». Адвокаты попросили секретаря суда занести в протокол слово «наверное». Тогда уточняющий вопрос задал уже судья:

Вы вообще видели Кристенсена на собраниях в 2017 году?

Видела, - последовал ответ.

Адвокат Виктор Женков в свою очередь спросил:

Собрания, которые проводились, имели отношение к организации, которая была запрещена судом?

Не имели, - уверена свидетель.

На этом слушания в этот день закончились. Они возобновятся после майских праздников.

Вчера состоялось очередное заседание в Ростовском районном суде по делу об истязании детей в религиозном приюте села Мосейцево. Обвиняемые - три бабушки с иконами, в платочках, читающие книги на старо-славянском. В чем вина этих "божьих одуванчиков"?

Людмила Любимова в суде заявила, что спасла детей

«Мама развязала руки, когда она умерла»

Напомним, эта история потрясла всю страну в ноябре 2014 года. Тогда в приюте скончалась 13-летняя воспитанница. На теле ребенка обнаружили 29 телесных повреждений, причиной смерти стала черепно-мозговая травма. Матушки из приюта заявили сразу – девочка просто упала с печки. Однако следователи не поверили этой версии. В ходе расследования дела всплыла и другая информация об издевательствах над сиротами.

Сейчас трое фигурантов дела находятся на скамье подсудимых.
По мосейцевскому делу проходят три бабушки «божий одуванчик»: одну из них, подсудимую Гусманову, обвинили в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, повлекшем по неосторожности смерть ребенка. По версии обвинения, она избила сироту до смерти. Прокуратура просит для нее 12 лет лишения свободы. Ее товарок Любимову и Семенову обвиняют в истязании. Гособвинение настаивает для них на пяти с половиной годах колонии.

Любимова - единственная фигурантка дела, отпущенная под подписку о невыезде

Ранее в суде зачитывали показания сирот. От них волосы на голове встают дыбом. Неужели на такие изощрения способны религиозные женщины? Щадя чувства читателей, приводим лишь несколько строк.
«Мне и моей сестре... связывали руки за спину и говорили делать поклоны много раз. Когда она слегла, и мы перестали делать поклоны, привязывали нас к кровати, спали сидя».
«... вливали в рот кипяток за то, что она не ела горчицу. Раны от кипятка мазали горчицей, и мне тоже за спину полили кипяток».
«Когда...слегла, имеется в виду в пятницу вечером, приехала Раиса и связала ей руки, и они у нее опухли и покраснели, и когда она плакала, ей в рот засунули тряпку. Мама развязала ей руки, когда она умерла. Ноги ей стали связывать, когда она сказала, что сбежит».

Подсудимые даже за решеткой оформили уголок с иконами

Суду предстоит выяснить, правдивы ли эти показания

Тем временем приговор услышала еще одна приемная мать – Наталия Роговая, проживающая вместе с тремя приемными детьми в религиозном приюте Мосейцево. Она заставляла детей молиться. Если те отказывались, била их ремнем и скакалкой.Суд приговорил Роговую к семи тысячам рублей штрафа. Однако и это наказание женщине простили – в связи с истечением срока давности.

Пять адвокатов «матушек»

Теперь слово предоставили подсудимым. Бабули принесли в суд стенд, оформленный фотографиями приемных детей и заявили, что девочки росли в любви и достатке.

Любимова считает, что она спасла приемных девочек

Сегодня, 14 марта, последнее слова должна была произнести Людмила Любимова. Она единственная находится под подпиской о невыезде – Любимову не стали арестовывать в силу преклонного возраста. Однако слушания перенесли в связи с неявкой двух адвокатов одной из фигуранток. В суд пришли трое из пяти адвокатов.
При этом сторона гособвинения заявила, что неявка защитников – это искусственное затягивание судебного процесса.
Напомним, рассмотрение дела и ранее откладывалось из-за плохого самочувствия подсудимых.
– Умысла на срыв заседания нет, – пояснила адвокат Валентина Шкуро. – Причина неявки уважительная.

Книги читают на старо-славянском

Причина неявки защитников на суд оказалась банальна – юристы работали на другом суде.

Семенова: «Если съемка будет, я завтра в суд не приду!»

Тем временем Людмила Любимова слово все-таки взяла. И направлено оно было против присутствия журналистов 76.ru.
– Я категорически возражаю против съемки, – заявила она. – Я в храм хожу. Я личность. Я человек. Сейчас нагнетается общественное мнение. Я воспитала детей, которых практически выбросили на помойку!

Адвокат подсудимых

Любимову охотно поддержала ее «коллега» Гузель Семенова. Женщина старательно прятала лицо, закутавшись шалью.
– Я нахожусь в СИЗО, – говорила она тихим и тонким голосом. – Уже сюда я приехала еле живая. Мое физическое и психическое состояние ухудшается из-за этих – которые снимают. Я из-за этих страданий завтра могу в суд не прийти! В СИЗО нас чуть не убивали. Сейчас я снова все это вспомнила. Я предупреждаю, если съемка будет, я завтра не приду. Их надо привлекать к уголовной ответственности. Они снимают человека без разрешения.
Стоит отметить, что журналисты 76.ru получили официальное согласие на съемку в зале суда от судьи.

Подсудимых сажают в автозак

Напомним, виновность героев материала может признать только суд.

Уголовно-процессуальный кодекс РФ пополнился нормами, где прописаны правила трансляций судебных заседаний, а также фото и видеосъемки в ходе процесса.

Соответствующий закон подписан президентом. Как видим, особых запретов ни для сторон судебных разбирательств, ни для журналистов не введено. Напротив, можно свободно стенографировать процесс или вести аудиозапись – на это отныне вообще не требуется разрешений. Более того, эти материалы могут прилагаться к уголовному делу. Соответственно, у желающих есть возможность фиксировать все происходящее в зале заседания. Это не только дисциплинирует участников разбирательства. Но и вполне может сыграть серьезную роль в исходе дела, поясняет постоянный эксперт нашей рубрики, руководитель «Юридического агентства «СРВ» Роман Савичев.

– Личная богатая практика позволяет привести немало примеров, когда протоколы судебных заседаний кардинально расходились с тем, что происходило в зале суда в действительности, – говорит Роман Савичев. – И это оставалось серьезной проблемой, так как доказать несоответствия бывает крайне сложно. Да и в конце концов есть явный человеческий фактор: секретари судебных заседаний не всегда успевают детально фиксировать важные для сторон моменты, не застрахованы они и от случайных ошибок.

Отныне участники спора могут совершенно свободно пользоваться диктофоном и быть уверенными: записью впоследствии можно «подкрепить» протокол. К письменной форме фиксации происходящего закон относит и ведение текстовых записей, осуществляемых с помощью компьютерных и иных технических средств и выкладываемых в Интернет.

А вот для проведения фото- и видеосъемки в судебном процессе однозначно потребуется получить разрешение судьи. Главное условие заключается в том, чтобы фотограф и оператор выполняли свою работу, скажем так, ненавязчиво – то есть не мешали ходу процесса и не угрожали безопасности участников уголовного судопроизводства. Этим объясняется то, что свободы передвижения по залу у них практически нет. Судья имеет право указать позиции, откуда будет разрешена съемка, а также ограничить временной промежуток.

К слову, я не сомневаюсь, что вскоре обыденным делом станут и интернет-трансляции открытых судебных заседаний. Подобные попытки уже предпринимались, и заседания транслировались в Сети, но это было исключительно в рамках пилотных проектов, по большей части для тестирования судами оборудования. А вот нынешние поправки в УПК позволяют сделать трансляции нормой. Не только в Интернете, но также по радио и телевидению. Закон запрещает лишь трансляцию заседаний на стадии досудебного производства.

При этом, конечно, обязательно должно учитываться мнение участников процесса. Хотя по большому счету во всех случаях окончательное слово остается за судьей. Кроме того, о проведении трансляции, также как аудио- и видеозаписи, должна делаться отметка в протоколе судебного заседания с указанием СМИ или интернет-сайта, где велась трансляция.

Можно встретить мнения о том, что якобы доступ СМИ к разбирательствам ограничили. Но резюмируя, я скажу, что отныне всего лишь законодательно закреплена сложившаяся практика по взаимодействию судов со средствами массовой информации. Напомню, что еще в конце 2012 года пленум Верховного суда России дал рекомендации судьям, согласно которым недопустимы субъективные решения по поводу присутствия журналистов. Суд должен оценить, не будет ли нарушать прав участников процесса фотосъемка, видеозапись или трансляция открытого судебного разбирательства. Простое недовольство сторон – отнюдь не причина отказывать СМИ в присутствии. Процессы, представляющие общественный интерес, не должны проходить камерно.

Логично, что видеотрансляция может быть запрещена на стадии допроса свидетелей: ведь те, что еще не были допрошены, не должны знать подробного содержания того, что рассказали остальные. А вот съемка на этапе оглашения обвинения гособвинителем или во время показаний потерпевших – обычное дело.

Добавлю, что тем же законом теперь прописаны четкие сроки размещения судебных актов в Интернете. Часть 1 статьи 15 закона «Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в РФ» в новой редакции предусматривает, что документы должны появляться в сети «в разумный срок, но не позднее одного месяца после их принятия в окончательной форме». Исключение составляют приговоры, которые нужно публиковать не позже, чем через месяц после вступления в законную силу, и акты арбитражных судов. Они, напомню, появляются в Интернете не позднее следующего дня после их принятия. Отдельно оговаривается, что для защиты персональных данных участников процесса, все они, за исключением имен (инициалов) и фамилий, должны быть убраны из документов. Новости на Блoкнoт-Ставрополь