Тургенев бежин луг пейзаж в рассказе. Роль пейзажа в рассказе тургенева бежин луг

В статье мы расскажем о цикле рассказов И.С. Тургенева - «Записки охотника». Объектом нашего внимания послужило произведение «Бежин луг», а особенно пейзажи в нем. Краткое описание природы в рассказе "Бежин луг» ждет вас ниже.

О писателе

Иван Сергеевич Тургенев - один из величайших русских писателей.

Родился этот писатель, драматург и переводчик в в 1818 году. Писал в жанре романтизма, переходящего в реализм. Последние романы были уже сугубо реалистическими, при этом дымка "мировой скорби"" присутствовала и в них. Также ввел в литературу понятие "нигилист" и на примере своих героев раскрыл его.

О рассказе "Бежин луг"

Рассказ "Бежин луг" входит в цикл "Записки охотника". Интересна история создания этого цикла самостоятельных рассказов. Вместе они создают удивительную кайму пейзажей, азарта, тревог и суровой природы (а описание природы в рассказе "Бежин луг" - это удивительное отражение чувств человека в зеркале окружающего мира).

Когда писатель вернулся в Россию после поездки за границу, в 1847 году начал свой долгий путь журнал "Современник". Ивану Сергеевичу предложили опубликовать на страницах номера небольшое произведение. Но писатель считал, что достойного ничего и нет, и в конце концов принес редакторам небольшой рассказ "Хорь и Калиныч" (в журнале его назвали очерком). Этот "очерк" произвел эффект взрыва, читатели стали просить Тургенева в множественных письмах к нему продолжать и издать что-то похожее. Так писатель открыл новый цикл и начал, будто драгоценный бусы, плести его из рассказов и очерков. Всего под этим названием было издано 25 рассказов.

Одна из глав - "Бежин луг" - известна удивительными картинами природы, атмосферой ночи. Описание природы в рассказе "Бежин луг" - настоящий шедевр. Луг и лес, ночное небо, и костер будто живут своей жизнью. Они не просто фон. Они - полноценные персонажи этой истории. Начавшийся описанием раннего утра и рассвета рассказ проведет читателя по жаркому летнему дню, а потом по мистической ночи в лесу и на лугу с загадочным названием «Бежин».

Описание природы в рассказе "Бежин луг". Краткое содержание.

Очень хорошим июльским днем герой рассказа пошел на охоту за тетеревами. Охота была довольно удачной, с полным заплечным мешком дичи он решил, что уже пора домой. Поднявшись на холм, герой понял, что перед ним совершенно чужие ему места. Решил, что "слишком свернул вправо", он сошел с холма в надежде, что сейчас поднимется с нужной стороны и увидит знакомые места. Надвигалась ночь, а путь все так же был не найден. Блуждая по лесу и задавая себе вопрос "Так где же я?", герой внезапно остановился перед пропастью, в которую едва не упал. Наконец-то, он понял, где находится. Перед ним простилалось место, названное Бежин луг.

Охотник увидел неподалеку огоньки и людей возле них. Двинувшись к ним, он увидел, что это мальчишки с близлежащих деревень. Они пасли табун лошадей здесь.

Отдельно стоит сказать про описание природы в рассказе "Бежин луг". Она удивляет, очаровывает, а иногда и пугает.

Рассказчик попросился остаться с ними на ночлег и, чтобы не смущать мальчиков, прикинулся спящим. Ребята начали рассказывать страшные истории. Первая о том, как они ночевали на заводе и там их напугал "домовой".

Вторая история - о плотнике Гавриле, что пошел в лес и услышал зов русалки. Испугался и перекрестился, за что прокляла его русалка, сказав, что "будет он всю жизнь убиваться".

Описание природы в рассказе "Бежин луг" служит не только декорацией к этим историям, оно дополняет их мистицизмом, очарованием, загадочностью.

Так до рассвета вспоминали ребята страшные истории. Автору до души очень припал мальчик Павлуша. Внешность у него была совершенно не примечательная, но глядел он очень умно и «в голосе его звучала сила». Его рассказы ребят совершенно не пугали, на все был готов рациональный, мудрый ответ. А когда в разгар разговора залаяли и бросились в лес собаки, Павлуша кинулся за ними. Возвратившись, он спокойно сказал, что ожидал увидеть волка. Смелость мальчика поразила рассказчика. Наутро он вернулся домой и часто вспоминал ту ночь и мальчика Павла. В завершение рассказа герой с грустью говорит о том, что Павлуша, через некоторое время после их знакомства погиб - упал с лошади.

Природа в рассказе

Особое место в рассказе занимают картины природы. Описание природы в рассказе "Бежин луг" Тургенева начинает рассказ.

Пейзаж несколько меняется, когда герой понимает, что заблудился. Природа все так же прекрасна и величава, но навеивает какой-то неуловимый, мистический страх.

Когда мальчики неторопливо ведут свои детские речи, луг вокруг будто внимает им, иногда поддерживая жутковатыми звуками или полетом непонятно откуда взявшегося голубя.

Роль описания природы в рассказе "Бежин луг"

Этот рассказ славится своими пейзажами. Но рассказывает он не о природе, а об истории с главным героем, о том, как он, заблудившись, зашел на Бежин луг и остался на ночь с деревенскими мальчиками, слушая их страшные рассказы и наблюдая за детьми. Зачем же так много описаний природы в рассказе? Пейзажи не просто дополнение, они настраивают на нужный лад, увлекают, звучат, будто музыка на втором плане повествования. Обязательно прочитайте рассказ полностью, он удивит и очарует вас.

Рассказ Ивана Тургенева о природе для детей среднего школьного возраста. Рассказ о лете, о летней погоде, о дождике.

БЕЖИН ЛУГ (отрывок)

Был прекрасный июльский день, один из тех дней, которые случаются только тогда, когда погода установилась надолго. С самого раннего утра небо ясно; утренняя заря не пылает пожаром: она разливается кротким румянцем. Солнце — не огнистое, не раскаленное, как во время знойной засухи, не тускло-багровое, как перед бурей, но светлое и приветно лучезарное — мирно всплывает под узкой и длинной тучкой, свежо просияет и погрузится в лиловый её туман. Верхний, тонкий край растянутого облачка засверкает змейками; блеск их подобен блеску кованого серебра... Но вот опять хлынули играющие лучи, — и весело, и величаво, словно взлетая, поднимается могучее светило. Около полудня обыкновенно появляется множество круглых высоких облаков, золотисто-серых, с нежными белыми краями. Подобно островам, разбросанным по бесконечно разлившейся реке, обтекающей их глубоко прозрачными рукавами ровной синевы, они почти не трогаются с места; далее, к небосклону, они сдвигаются, теснятся, синевы между ними уже не видать; но сами они так же лазурны, как небо: они все насквозь проникнуты светом и теплотой. Цвет небосклона, лёгкий, бледно-лиловый, не изменяется во весь день и кругом одинаков; нигде не темнеет, не густеет гроза; разве кое-где протянутся сверху вниз голубоватые полосы: то сеется едва заметный дождь. К вечеру эти облака исчезают; последние из них, черноватые и неопределённые, как дым, ложатся розовыми клубами напротив заходящего солнца; на месте, где оно закатилось так же спокойно, как спокойно взошло на небо, алое сиянье стоит недолгое время над потемневшей землёй, и, тихо мигая, как бережно несомая свечка, затеплится на нём вечерняя звезда. В такие дни краски все смягчены; светлы, но не ярки; на всём лежит печать какой-то трогательной кротости. В такие дни жар бывает иногда весьма силён, иногда даже «парит» по скатам полей; но ветер разгоняет, раздвигает накопившийся зной, и вихри-круговороты — несомненный признак постоянной погоды — высокими белыми столбами гуляют по дорогам через пашню. В сухом и чистом воздухе пахнет полынью, сжатой рожью, гречихой; даже за час до ночи вы не чувствуете сырости. Подобной погоды желает земледелец для уборки хлеба...

В такой точно день охотился я однажды за тетеревами в Чернском уезде Тульской губернии. Я нашёл и настрелял довольно много дичи; наполненный ягдташ немилосердно резал мне плечо, но уже вечерняя заря погасала, и в воздухе, ещё светлом, хотя не озарённом более лучами закатившегося солнца, начинали густеть и разливаться холодные тени, когда я решился, наконец, вернуться к себе домой. Быстрыми шагами прошёл я длинную «площадь» кустов, взобрался на холм и, вместо ожиданной знакомой равнины с дубовым леском направо и низенькой белой церковью в отдалении, увидал совершенно другие, мне неизвестные места. У ног моих тянулась узкая долина; прямо, напротив, крутой стеной возвышался частый осинник. Я остановился в недоумении, оглянулся... «Эге! — подумал я, — да это я совсем не туда попал: я слишком забрал вправо», — и, сам дивясь своей ошибке, проворно спустился с холма. Меня тотчас охватила неприятная, неподвижная сырость, точно я вошёл в погреб; густая высокая трава на дне долины, вся мокрая, белела ровной скатертью; ходить по ней было как-то жутко. Я поскорей выкарабкался на другую сторону и пошёл, забирая влево, вдоль осинника. Летучие мыши уже носились над его заснувшими верхушками, таинственно кружась и дрожа на смутно-ясном небе; резво и прямо пролетел в вышине запоздалый ястребок, спеша в своё гнездо. «Вот как только я выйду на тот угол, — думал я про себя, — тут сейчас и будет дорога, а с версту крюку я дал!»

Я добрался наконец до угла леса, но там не было никакой дороги: какие-то некошеные, низкие кусты широко расстилались передо мною, а за ними далеко-далеко виднелось пустынное поле. Я опять остановился. «Что за притча?.. Да где же я?» Я стал припоминать, как и куда ходил в течение дня... «Э! да это Парахинские кусты! — воскликнул я наконец, — точно! вон это, должно быть, Синдеевская роща... Да как же это я сюда зашёл? Так далеко?.. Странно! Теперь опять нужно вправо взять».

Я пошёл вправо, через кусты. Между тем ночь приближалась и росла, как грозовая туча; казалось, вместе с вечерними парами отовсюду поднималась и даже с вышины лилась темнота. Мне попалась какая-то неторная, заросшая дорожка; я отправился по ней, внимательно поглядывая вперёд. Всё кругом быстро чернело и утихало, одни перепела изредка кричали. Небольшая ночная птица, неслышно и низко мчавшаяся на своих мягких крыльях, почти наткнулась на меня и пугливо нырнула в сторону. Я вышел на опушку кустов и побрёл по полю межой. Уже я с трудом различал отдалённые предметы; поле неясно белело вокруг; за ним, с каждым мгновением надвигаясь громадными клубами, вздымался угрюмый мрак. Глухо отдавались мои шаги в застывающем воздухе. Побледневшее небо стало опять синеть — но то уже была синева ночи. Звёздочки замелькали, зашевелились на нём.

Что я было принял за рощу, оказалось тёмным и круглым бугром. «Да где же это я?» — повторил я опять вслух, остановился в третий раз и вопросительно посмотрел на свою английскую жёлто-пегую собаку Дианку, решительно умнейшую изо всех четвероногих тварей. Но умнейшая из четвероногих тварей только повиляла хвостиком, уныло моргнула усталыми глазками и не подала мне никакого дельного совета. Мне стало совестно перед ней, и я отчаянно устремился вперёд, словно вдруг догадался, куда следовало идти, обогнул бугор и очутился в неглубокой, кругом распаханной лощине. Странное чувство тотчас овладело мной. Лощина эта имела вид почти правильного котла с пологими боками; на дне её торчало стоймя несколько больших белых камней, — казалось, они сползлись туда для тайного совещания, — и до того в ней было немо и глухо, так плоско, так уныло висело над нею небо, что сердце у меня сжалось. Какой-то зверок слабо и жалобно пискнул между камней. Я поспешил выбраться назад на бугор. До сих пор я всё ещё не терял надежды сыскать дорогу домой; но тут я окончательно удостоверился в том, что заблудился совершенно, и, уже нисколько не стараясь узнавать окрестные места, почти совсем потонувшие во мгле, пошёл себе прямо, по звёздам — наудалую... Около получаса шёл я так, с трудом переставляя ноги. Казалось, отроду не бывал я в таких пустых местах: нигде не мерцал огонёк, не слышалось никакого звука. Один пологий холм сменялся другим, поля бесконечно тянулись за полями, кусты словно вставали вдруг из земли перед самым моим носом. Я всё шёл и уже собирался было прилечь где-нибудь до утра, как вдруг очутился над страшной бездной.

Я быстро отдёрнул занесённую ногу и, сквозь едва прозрачный сумрак ночи, увидел далеко под собою огромную равнину. Широкая река огибала её уходящим от меня полукругом. Холм, на котором я находился, спускался вдруг почти отвесным обрывом; его громадные очертания отделялись, чернея, от синеватой воздушной пустоты, и прямо подо мною, в углу, образованном тем обрывом и равниной, возле реки, которая в этом месте стояла неподвижным, тёмным зеркалом, под самой кручью холма, красным пламенем горели и дымились друг подле дружки два огонька. Вокруг них копошились люди, колебались тени, иногда ярко освещалась передняя половина маленькой кудрявой головы...

Я узнал наконец, куда я зашёл. Этот луг славится в наших околотках под названием Бежина Луга... Но вернуться домой не было никакой возможности, особенно в ночную пору; ноги подкашивались подо мной от усталости. Я решился подойти к огонькам и, в обществе тех людей, которых принял за гуртовщиков, дождаться зари. Я благополучно спустился вниз, но не успел выпустить из рук последнюю, ухваченную мною ветку, как вдруг две большие, белые, лохматые собаки со злобным лаем бросились на меня. Детские звонкие голоса раздались вокруг огней; два-три мальчика быстро поднялись с земли. Я откликнулся на их вопросительные крики. Они подбежали ко мне, отозвали тотчас собак, которых особенно поразило появление моей Дианки, и я подошёл к ним.

Я ошибся, приняв людей, сидевших вокруг тех огней, за гуртовщиков. Это просто были крестьянские ребятишки из соседней деревни, которые стерегли табун. В жаркую летнюю пору лошадей выгоняют у нас на ночь кормиться в поле: днём мухи и оводы не дали бы им покоя. Выгонять перед вечером и пригонять на утренней заре табун — большой праздник для крестьянских мальчиков. Сидя без шапок и в старых полушубках на самых бойких клячонках, мчатся они с весёлым гиканьем и криком, болтая руками и ногами, высоко подпрыгивают, звонко хохочут. Лёгкая пыль жёлтым столбом поднимается и несётся по дороге; далеко разносится дружный топот, лошади бегут, навострив уши; впереди всех, задравши хвост и беспрестанно меняя ногу, скачет какой-нибудь рыжий космач, с репейниками в спутанной гриве.

Я сказал мальчикам, что заблудился, и подсел к ним. Они спросили меня, откуда я, помолчали, посторонились. Мы немного поговорили. Я прилёг под обглоданный кустик и стал глядеть кругом. Картина была чудесная: около огней дрожало и как будто замирало, упираясь в темноту, круглое красноватое отражение; пламя, вспыхивая, изредка забрасывало за черту того круга быстрые отблески; тонкий язык света лизнёт голые сучья лозника и разом исчезнет; острые, длинные тени, врываясь на мгновенье, в свою очередь добегали до самых огоньков: мрак боролся со светом. Иногда, когда пламя горело слабее и кружок света суживался, из надвинувшейся тьмы внезапно выставлялась лошадиная голова, гнедая, с извилистой проточиной, или вся белая, внимательно и тупо смотрела на нас, проворно жуя длинную траву, и, снова опускаясь, тотчас скрывалась. Только слышно было, как она продолжала жевать и отфыркивалась. Из освещённого места трудно разглядеть, что делается в потёмках, и потому вблизи всё казалось задёрнутым почти чёрной завесой; но далее к небосклону длинными пятнами смутно виднелись холмы и леса. Тёмное чистое небо торжественно и необъятно высоко стояло над нами со всем своим таинственным великолепием. Сладко стеснялась грудь, вдыхая тот особенный, томительный и свежий запах — запах русской летней ночи. Кругом не слышалось почти никакого шума... Лишь изредка в близкой реке с внезапной звучностью плеснёт большая рыба и прибрежный тростник слабо зашумит, едва поколебленный набежавшей волной... Одни огоньки тихонько потрескивали.

Мальчики сидели вокруг их; тут же сидели и те две собаки, которым так было захотелось меня съесть. Они ещё долго не могли примириться с моим присутствием и, сонливо щурясь и косясь на огонь, изредка рычали с необыкновенным чувством собственного достоинства; сперва рычали, а потом слегка визжали, как бы сожалея о невозможности исполнить своё желание. Всех мальчиков было пять: Федя, Павлуша, Ильюша, Костя и Ваня. (Из их разговоров я узнал их имена и намерен теперь же познакомить с ними читателя.)

Первому, старшему изо всех, Феде, вы бы дали лет четырнадцать. Это был стройный мальчик, с красивыми и тонкими, немного мелкими чертами лица, кудрявыми белокурыми волосами, светлыми глазами и постоянной, полувесёлой, полурассеянной улыбкой. Он принадлежал, по всем приметам, к богатой семье и выехал-то в поле не по нужде, а так, для забавы. На нём была пёстрая ситцевая рубаха с жёлтой каёмкой; небольшой новый армячок, надетый внакидку, чуть держался на его узеньких плечиках; на голубеньком поясе висел гребешок. Сапоги его с низкими голенищами были точно его сапоги — не отцовские. У второго мальчика, Павлуши, волосы были всклоченные, чёрные, глаза серые, скулы широкие, лицо бледное, рябое, рот большой, но правильный, вся голова огромная, как говорится, с пивной котёл, тело приземистое, неуклюжее. Малый был неказистый — что и говорить! — а всё-таки он мне понравился: глядел он очень умно и прямо, да и в голосе у него звучала сила. Одеждой своей он щеголять не мог: вся она состояла из простой замашной рубахи да из заплатанных портов. Лицо третьего, Ильюши, было довольно незначительно: горбоносое, вытянутое, подслеповатое, оно выражало какую-то тупую, болезненную заботливость; сжатые губы его не шевелились, сдвинутые брови не расходились — он словно всё щурился от огня. Его жёлтые, почти белые волосы торчали острыми косицами из-под низенькой войлочной шапочки, которую он обеими руками то и дело надвигал себе на уши. На нём были новые лапти и онучи; толстая верёвка, три раза перевитая вокруг стана, тщательно стягивала его опрятную чёрную свитку. И ему и Павлуше на вид было не более двенадцати лет. Четвёртый, Костя, мальчик лет десяти, возбуждал моё любопытство своим задумчивым и печальным взором. Всё лицо его было невелико, худо, в веснушках, книзу заострено, как у белки; губы едва было можно различить; но странное впечатление производили его большие, чёрные, жидким блеском блестевшие глаза; они, казалось, хотели что-то высказать, для чего на языке, — на его языке по крайней мере, — не было слов. Он был маленького роста, сложения тщедушного и одет довольно бедно. Последнего, Ваню, я сперва было и не заметил: он лежал на земле, смирнёхонько прикорнув под угловатую рогожу, и только изредка выставлял из-под неё свою русую кудрявую голову. Этому мальчику было всего лет семь.

Итак, я лежал под кустиком в стороне и поглядывал на мальчиков. Небольшой котёльчик висел над одним из огней; в нём варились «картошки». Павлуша наблюдал за ним и, стоя на коленях, тыкал щепкой в закипавшую воду. Федя лежал, опершись на локоть и раскинув полы своего армяка. Ильюша сидел рядом с Костей и всё так же напряжённо щурился. Костя понурил немного голову и глядел куда-то вдаль. Ваня не шевелился под своей рогожей. Я притворился спящим. Понемногу мальчики опять разговорились.

Они покалякали о том и сём, о завтрашних работах, о лошадях...

Уже более трёх часов протекло с тех пор, как я присоседился к мальчикам. Месяц взошёл наконец; я его не тотчас заметил: так он был мал и узок. Эта безлунная ночь, казалось, была всё так же великолепна, как и прежде... Но уже склонились к тёмному краю земли многие звёзды, ещё недавно высоко стоявшие на небе; всё совершенно затихло кругом, как обыкновенно затихает всё только к утру: всё спало крепким, неподвижным, передрассветным сном. В воздухе уже не так сильно пахло, в нём снова как будто разливалась сырость... Недолги летние ночи!.. Разговор мальчиков угасал вместе с огнями... Собаки даже дремали; лошади, сколько я мог различить, при чуть брезжущем, слабо льющемся свете звёзд, тоже лежали, понурив головы... Слабое забытьё напало на меня; оно перешло в дремоту.

Свежая струя пробежала по моему лицу. Я открыл глаза: утро зачиналось. Ещё нигде не румянилась заря, но уже забелелось на востоке. Всё стало видно, хотя смутно видно, кругом. Бледно-серое небо светлело, холодело, синело; звёзды то мигали слабым светом, то исчезали; отсырела земля, запотели листья, кое-где стали раздаваться живые звуки, голоса, и жидкий, ранний ветерок уже пошёл бродить и порхать над землёю. Тело моё ответило ему лёгкой, весёлой дрожью. Я проворно встал и пошёл к мальчикам. Они все спали как убитые вокруг тлеющего костра; один Павел приподнялся до половины и пристально поглядел на меня.

Я кивнул ему головой и пошёл восвояси вдоль задымившейся реки. Не успел я отойти двух вёрст, как уже полились кругом меня по широкому мокрому лугу, и спереди по зазеленевшимся холмам, от лесу до лесу, и сзади по длинной пыльной дороге, по сверкающим, обагрённым кустам, и по реке, стыдливо синевшей из-под редеющего тумана, — полились сперва алые, потом красные, золотые потоки молодого, горячего света... Всё зашевелилось, проснулось, запело, зашумело, заговорило. Всюду лучистыми алмазами зарделись крупные капли росы; мне навстречу, чистые и ясные, словно тоже обмытые утренней прохладой, принеслись звуки колокола, и вдруг мимо меня, погоняемый знакомыми мальчиками, промчался отдохнувший табун...

Описание природы

В своем рассказе «Бежин луг» И. С. Тургенев отводит много места описанию природы. Природа в нем словно одно из действующих лиц, едва ли не самое главное. Так, автор хотел подчеркнуть уникальность и красоту просторов российской глубинки. Описанием природы начинается рассказ, им же он заканчивается. Этот рассказ из цикла «Записки охотника» буквально весь пронизан художественными пейзажными зарисовками. Когда мы его читаем перед глазами оживают гречишные поля, ароматы полыни, и самое главное - сухой и свежий воздух июльской ночи.

По сюжету рассказчик Иван Петрович заблудился в Тульской губернии, охотясь на тетерева. Но какие картины перед ним открываются? Едва ли другой автор смог бы так описать окружающую природу. Котлообразная лощина с пологими боками, смутно-ясное небо, белеющая ровной скатертью трава, широкая река, огибающая полукругом равнину, стальные отблески воды, частый осинник, лиловый туман - все эти и другие эпитеты применимы к русской природе в произведении «Бежин луг».

День выдался для охотника чудесный. Он даже успел набить свой ягдташ тетеревами. Одно только беспокоило - то, что он заблудился. Но вскоре он вышел к огромной равнине, над которой был обрыв. А под тем обрывом он заметил походный костер, несколько человек и пасущихся лошадей. Охотник спустился попросить у ребят ночлега. Как оказалось, им было не более двенадцати- четырнадцати лет, а самому младшему Ваньке и вовсе было семь лет отроду. Мальчишки пасли лошадей на лугу и коротали ночь у костра.

Попутно они рассказывали друг другу страшные истории. Охотник тоже их слушал краем уха и наблюдал из интереса за ребятами, их повадками, характерным поведением. Самым сильным по духу был Павлуша - внешне неказистый, но полный твердой решимости паренек. Он не был из них самым старшим, но все остальные ребята именно к нему обращались с вопросами. Даже животные ему подчинялись. Сам он обладал природной смелостью. Мог пойти на волка без оружия, один сходить посреди ночи к реке за водой.

По мнению рассказчика чудесный был вечер в окружении деревенских мальчишек. Атмосфера была какая-то удивительная и располагающая. Воздух с «запахом русской летней ночи» казался свежим и томительным. Ребята то и дело рассказывали страшные истории, а в ключевые моменты природа, словно вняв их словам, посылала им небольшие сюрпризы. Например, протяжный звук из тишины, беспокойный лай собак, откуда ни возьмись подлетевший к огню белый голубок, резкий крик цапли и т.д. Все эти картины передают тревогу и напряжение ребят, подчеркивая их настроение.

Не последнюю роль играет звездное небо в рассказе, а маленький Ваня и вовсе называет красоту ночного неба «божьими звездочками». Описание природы сопровождает весь рассказ и даже в конце автор помогает читателю прочувствовать необыкновенно яркий и красивый пейзаж. Глазами рассказчика мы видим новый, свежий день с прохладной росой и «потоками молодого горячего света». Он снова встречает знакомых мальчишек. Отдохнувшие, они проносятся мимо него веселым табуном.

(1 вариант)

Природа помогает писателю глубже проникнуть в изображаемое событие, охарактеризовать героя, точнее определить время и место действия.

В своих произведениях И.С. Тургенев не раз пользуется описаниями природы, которые делают художественный текст выразительнее, красочно богаче. Например, в основе названия одного из рассказов цикла «Записки охотника» – точно указанное место, Бежин луг, на котором разворачиваются основные события произведения. Заблудившись, рассказчик вышел к Бежину лугу, где и познакомился с крестьянскими ребятишками, которые говорили о народных поверьях, приметах, веры людей в добрых и злых духов.

Рассказ «Бежин луг» начинается с описания прекрасного летнего июльского дня. Здесь И.С. Тургенев использует эпитеты: «заря… разливается кротким румянцем», «солнце – не огнистое, не раскаленное», «лиловый… туман», «цвет небосклона, легкий, бледно-лиловый», метафоры: «солнце… мирно всплывает», «облака… почти не трогаются с места», «краски все смягчены», сравнения: «облака исчезают… как дым», «как бережно несомая свечка… вечерняя звезда», которые передают красоту, разлитую в природе. Пейзажные зарисовки отражают отличное настроение, прекрасные впечатления рассказчика. Состояние безмятежного покоя, тишины, исходящее от природы, передается и читателю, который становится как бы соучастником событий и чувствует, так же как и рассказчик, все грани июльского дня и наступающего вечера: и «алое сияние… над потемневшей землей», и «печать какой-то трогательной кротости», и «накопившийся зной», и запах полыни, ржи, гречихи.

Смена пейзажа передает изменяющееся настроение рассказчика, его тревогу, волнение. Вместо ярких красок летнего дня появляются темные и черные цвета: «темным и круглым буром», «угрюмый мрак», «чернея», «синеватая воздушная пустота». Природа отражает состояние охотника, поэтому используемые писателем эпитеты и метафоры создают атмосферу страха: в лощине «было немо и глухо», «места, почти совсем потонувшие во мгле», «нигде не мерцал огонек, не слышалось никакого звука», «очутился над страшной бездной». Вместе с рассказчиком читатель тоже ощущает страх и волнение.

Таким образом, пейзаж в рассказе «Бежин луг» помогает читателю глубже передать изменяющееся настроение рассказчика. И.С. Тургенев – мастер пейзажных зарисовок, поэтому природа у писателя – тот художественный образ, который раскрывает психологическое состоние героев.

(2 вариант)

В рассказе И.С. Тургенева «Бежин луг» природа является источником вдохновения, тайны для взрослых и детей, но это не единственная ее роль.

Рассказ начинается с описания июльского дня, с утренней зари и до вечерней звезды проходит этот день перед нами. Тургенев часто говорил, что природа говорит на своем языке, только голоса у нее нет. Автор рассказа дает ей возможность поговорить с нами: разговор ведут пищащие летучие мыши, шорох крыльев ястребков, крики перепелов, звуки шагов, плеск рыбы, шум тростника, какой-то «зверок слабо и жалобно пискнул между корней». На смену реальным звукам дня и ночи приходят звуки таинственные, создающие атмосферу сказочности: «Казалось, кто-то долго, долго прокричал под самым небосклоном, кто-то другой как будто отозвался ему в лесу тонким, острым хохотом, и слабый, шипящий свист промчался по реке».

Каждый фрагмент пейзажа – художественное полотно: облака подобны островам, разбросанным по реке, которая обтекает их прозрачными рукавами ровной синевы.

Наверное, у горизонта река земная и река небесная сходятся.

Природа в произведении не только фон, но и герой, сопереживающий, отражающий чувства других героев рассказа. Охотник заблудился, занервничал – и его охватила неприятная сырость, дороги не стало, кусты «какие-то некошеные», мрак «угрюмый», камни как будто сползлись в лощину «для тайного совещания». Но вот он нашел ночлег и успокоился около костра, теперь «картина была чудесная». Природа оживает в рассказах ребят, они населяют ее живыми существами: на фабрике живет домовой, в лесу – леший и русалка, в реке – водяной. Непонятное они объясняют понятным через сравнения (русалка беленькая, «как пескарь», голос у нее жалобный, «как у жабы») и через простые толкования сложных вещей (Гаврила заснул, Ермил был пьяный), хотя простое не вызывает у них интереса. Природа как бы сама участвует в диалоге с ребятами. Поговорили про русалок – кто-то захохотал, заговорили про барашков и покойников – собаки залаяли. Камни, реки, деревья, животные – все вокруг живое для ребят, все вызывает страх и восхищение. Не все суеверны, но даже реалист Павел слышит голос утонувшего Васи и верит в водяного.

Вместе с охотником и ребятами из рассказа «Бежин луг» мы видим, слышим, разговариваем с природой, понимаем, как и почему когда-то предки «населили» природу духами.

Новое!
Мы видим в рассказе, как ночью знакомые места становились таинственными, непонятными: теперь кругом было смутно, угрюмо, глухо. Так воспринимал охотник природу. Сама последовательность описаний утра, дня, вечера, ночи в какой-то мере подготавливает понимание...
Новое!
Как объяснить, почему рассказ называется «Бежин луг»? Какие еще произведения, названные по месту происходящих в них событий, вы читали? Рассказ называется «Бежин луг» по месту, где происходили его события. Бежин луг находится в тринадцати километрах...
Новое!
Место и значение пейзажа в рассказе. (Описанию природы в рассказе Тургенева отводится много места; природа здесь - одно из действующих лиц, и это отмечено названием рассказа. «Бежин луг» начинается и заканчивается описанием природы, и центральная его...
Новое!
Человеческий мир у Тургенева своих проявлениях, и во всех своих проявлениях он продолжается в природе, природою осеняемся. Поэтому книга в основе своей глубоко оптимистична. Тургенев добивается гармонического звучания пейзажного мотива! как в масштабе...

(1 вариант)

(2 вариант)

Наверное, у горизонта река земная и река небесная сходятся.