Вор не должен сидеть в тюрьме. Вор должен сидеть в тюрьме, или о странной «избирательности» нашего правосудия (4 фото) Откуда фраза вор должен сидеть тюрьме

Петроградский районный суд Санкт-Петербурга вынес приговор в отношении бывшего генерального директора ООО «Петербургское агентство недвижимости» Александра Загребина, реализовавшего шесть объектов недвижимости за 42,8 млн руб. (при рыночной цене 470 млн). За нанесенный ущерб в 427,63 млн руб. судья дал Загребину… четыре года условно и штраф в 300 тыс. руб. И – свободен!
Мне почему-то сразу вспоминается дело главы Минэкономразвития Алексея Улюкаева, который за взятку в 2 млн долларов (около 120 млн руб.) был отправлен судом под домашний арест в собственной квартире в престижном жилом комплексе «Золотые ключи-2», получив разрешение гулять по 2 часа в день по территории перед домом, дабы не слишком унывать от подобных неприятностей. Хотя, учитывая площадь квартиры главы МЭР – 224,6 кв. м., пять комнат – он вполне мог совершать променад и по ее просторам.

Или член руководства «Оборонсервиса» Евгения Васильева, за мошенничество в особо крупных размерах (государству был нанесен ущерб в 4 млрд руб.) также отправленная под домашний арест, из-под которого она свободно ходила по столице в салоны красоты, на светские мероприятия и т.д. Кстати, закончилось все для нее весьма благополучно (несколько ДНЕЙ в колонии), как и для ее высоких покровителей в Минобороны.

Какой должен сделать из всего этого вывод обычный житель нашей страны? Что у нас два правосудия – одно «для всех», другое «для избранных»? Что если житель провинциального городка, где банально нет работы, украдет у соседа курицу, велосипед или магнитолу из автомобиля, его отправят за решетку, а к укравшим сотни миллионов (в том числе народных денег) суд «войдет в положение» и проявит гуманность?

В 90-е годы мы понимали, почему воры и бандиты избегают суда: судьи получали жалкие крохи, они опасались за свою жизнь. Сейчас все изменилось – зарплаты судей (особенно федеральных судей) очень значительны, государство эффективно обеспечивает им безопасность. Так почему мы видим то, что описано выше?

Нет, безусловно, механизм очистки органов власти от коррупционеров сейчас работает. Условным сроком Улюкаеву наверное не отделаться. В заключение отправились за последние годы губернаторы Кировской области, Коми и Сахалина, запятнавшие себя рекордным взяточничеством. Не смог добиться домашнего ареста заместитель министра культуры Григорий Пирумов, обвиняемый в хищении 100 млн руб., выделенных государством на реставрационные работы, и ставший практически мемом полковник МВД Дмитрий Захарченко. Но все же. Люди задают вопросы.

Одними лишь зарплатами вопрос не решить. Правоохранительным органам и судебной системе был нанесен страшный удар в 90-е годы, когда профессионалы вынуждены были уходить из-за отсутствия зарплаты, выживать как могли. Пресса очерняла их работу как могла, облик «Знатоков» или геров Вайнеров на экране сменили бандиты и банкиры с их «красивой жизнью». Западная идеология либерализма, основанная (как показал сто лет назад Макс Вебер) на кальвинистской идее предопределения (если ты богат – ты избран Богом, если беден – проклят) проникла в умы многих людей в самых разных кругах общества, в разных структурах. Отсюда и пиетет перед масштабными расхитителями («Человек умеет жить!», как говорил взяточник в советском фильме «Берегись автомобиля»), отсюда и безжалостность к тем, кто оказался не так успешен в жизни.

Государству необходима реально существующая идеология, включающая в себя идеи социальной справедливости, уважения к труду, честности. К сожалению, зачастую это остается словами, по крайней мере, так воспринимается многими чиновниками, которые привыкли произносить нужные ритуальные слова. Именно поэтому коррупционеры и либералы (а часто это синонимы, вспомним губернатора Белых) так сопротивляются введению уроков патриотизма, «навязывания идеологии» в школах.

Должна быть неминуемая кара и непреклонная Фемида. Должно быть лишение коррупционеров возможности уйти от ответственности, записав все имущество на жену или родственников. Должна быть конфискация – как уже было сделано с имуществом Захарченко – неправедно нажитых капиталов и квартир. И тогда люди будут абсолютно верить в справедливость государства. В противном же случае оно само дает аргументы для пропаганды несистемной оппозиции.

Некоторое время назад некая госпожа Миро изошла бурей восторгов по поводу обвинительного приговора Алексею Навальному, которому дали 5 лет неизвестно за что. И доказательством этому, к слову, стало то, что уже на следующий день, власть обалдевшая от собственного беспредела, выпустила его на волю. Но сегодня я не об этом.

Я о "логике" сей дамы, которая чиста, как белый лист бумаги и не замутнена анализом, как взгляд четырехлетнего ребенка. "Вор должен сидеть в тюрьме! Как хорошо, что власти не зассали и посадили ворюгу Навального!" - прыгала она по своему блогу, моментально зачисляя в "быдло" всех, кто с ее логикой был не согласен и осмеливался ей возражать.

Да, многие ей возражали. Что, вроде бы странно, ибо действительно воровать нельзя.

У нас с вами в отличие от вышеназванной женской особи с аналитическими возможностями все в порядке, поэтому давайте ответим себе на вопрос: действительно ли вор должен сидеть в тюрьме? Такая вот натуралистическая проблема.

Казалось бы, на первый взгляд, - несомненно, да. Именно там ему, нехорошему человеку, и место. "Украл, выпил - в тюрьму. Романтика!" (с) Ибо именно этого требует справедливость, которую народ выразил словами. "Тебя посадют - а ты не воруй!" (с) Но вот на второй...

На второй получается несколько иная картина. Представь себе, читатель, что ты стырил на рынке у зазевавшейся торговки помидор. Тебя повязали. И потащили в "ментовку" под радостные возгласы окружающих: "Ворюга! Поделом! Ату его!"

Кричат все - и сама торговка, которая купила эти помидоры у китайцев (которые выращивают их на своих китайских химикатах, сами не едят, покупая для личного потребления овощи у местных жителей) и выдает их народу за "астраханские".

Скалится местный охранник, держа в руках увесистый пакет с овощами-фруктами, который он набрал с прилавков к ужину"за спасибо" в лучших рекетирских традициях.

Смеется лаборантша в окошке ветлаборатории, которая только что за несколько ассигнаций проштамповала сомнительное мясо смуглому "тамбовскому фермеру" с ярко выраженным южным акцентом.

Гогочут профессиональные торгаши, в жизни не вырастившие ни одного огурца, но при этом на голубом глазу убеждающих каждого, что овощ - с собственного огорода, и давно набившие руку в подкрутке весов, недовесе и "ошибках" в сдаче в свою сторону.

Одобрительно кивает администратор, который только вчера записал на
племянницу-студентку скромный двухэтажный особнячок, построенный на скромную прибавку к зарплате, состоящую из "добровольных пожертвований" смуглых "тамбовских фермеров".

И даже директор рынка вышел поглазеть на спалившегося ворюгу; сегодня он благодушен - вчерашние переговоры в сауне с начальником местного отдела полиции в компании с малолетними проститутками прошли очень успешно.

Иными словами, должен ли сидеть в клетке вор-воробышек, если все остальное ворье - воронье, орлы, и грифы-стервятники продолжают вольготно летать под синим небом? Таков вот второй взгляд. Не правовой. Натуралистический.

Получается, что Закон и Справедливость тут отдыхают. И что это просто фиговые листочки, которыми прикрывается нечто значительнее менее привлекательное. Получается, что посредством Закона и Справедливости просто кто-то с кем-то сводит счеты. А это, как говорят французы, совсем другой коленкор.

Допустим даже Навальный пригреб 15 миллионов, которые ему приписывают, к своим рукам. Я говорю - ДОПУСТИМ. Хотя лично для меня это не доказано, поскольку требование о независимой экспертизе судом была отклонена, а Навальный сам публиковал спорные документы в открытом доступе в своем блоге, призывая провести любые экспертные проверки. Кроме того, российскому басманно-блинному суду как институту власти я не доверяю и на три копейки (в том числе исходя и из личного опыта). Но - допустим. Значит, Навальный должен отправится на нары? Должен.

Но опять-таки бросим по сторонам внимательный натуралистический взгляд. И вот странность.

Глупые девочки, которые имели наглость подрыгать ножками на алтаре и попросить Богородицу прибрать Путина в свои райские чертоги, теперь наблюдают мир "в клеточку".

Оппозиционный власти мэр Ярославля Евгений Уралшов был скручен на улице в считанные минуты и сейчас "парится" в СИЗО.

Организатор протестных шествий Сергей Удальцов созерцает мир из окна своей малогабаритной квартиры.

Ходорковский, успешно "обворовав сам себя", уже 10 лет шьют рукавицы.

Собчак, едва попробовав попытать счастья на стезе правозащитницы, тут же получила в торец в форме обыска квартиры и изъятия "неправедно нажитых миллионов", которые ей потом потихоньку вернули. Сейчас стухла и, по слухам, занимается тем, чем и должна заниматься женская особь - любить и плодиться.

В то же время

Все фигуранты "игорного дела" гуляют на свободе; недавно был выпущен последний - Игнатенко, который не просек фишку и сдуру сначала ударился в бега.

На свободе Сердюков и все его бляди, с помощью которых он прихватизировал имущество Российской Армии (то бишь государства) на миллиарды рублей - на свободе, за исключением его любовницы, которая пока еще "парится"; в своей 11-комнатной квартире под домашним арестом.

Вот и получается, что вор действительно должен сидеть в тюрьме, если в обществе верховенствует Закон и Справедливость. Но должен ли вор сидеть в тюрьме в государстве, в котором Закон используется властью не как орудие возмездия, а как способ сведения счетов, а Справедливость - как фиговый листочек для прикрытия этого бесстыдства?

По этой простой причине я бы не советовал впредь госпоже Миро рассуждать на подобные темы. Для ее незамутненного способностями к анализу интеллекта это слишком непосильная задача. Общайтесь, следуя девизу блога, с красивыми. Потому что умные - это совсем другая категория людей. Занимайтесь тем, чем все женские особи - плодитесь и размножайтесь, пропагандируйте и дальше в своем блоге х***сосание как движущую силу женщин покорения мира. А политику оставьте в покое. Это - не Ваше.

Эта фраза из замечательного фильма «Место встречи изменить нельзя» кажется многим очень справедливой, более того - непреложной истиной. Действительно, за любым преступлением должно следовать наказание. Это основа жизни человеческого общества. Без этого будет анархия, развал, одичание, гибель общества. Всё так. Вопрос только в том, что преступления бывают разные. За какие-то надо обязательно сажать в тюрьму. Например, убийство, изнасилование, бандитизм, терроризм. Если преступников, совершивших подобные преступления, оставлять на свободе, они могут натворить ещё много бед. Тут всё ясно.

Но речь-то в нашем случае идёт о ворах. То есть о тех, кто тем или иным способом украл, присвоил чужое, разбогател на чужом добре. Так вот, должен ли сидеть в тюрьме именно вор? Не убийца, насильник, террорист, а именно вор? Под вором мы будем здесь понимать и мошенника, и взяточника, и казнокрада, и карманника, и нечестного бизнесмена.

Наказание должно быть направлено на то, что наиболее дорого преступнику. Только тогда наказание достигнет своей цели. Например, смешно подвергать порке человека, который постоянно устраивает драки. Или угрожать смертной казнью террористу-смертнику. Или ссылать в Сибирь таёжного браконьера. Или штрафовать маньяка-убийцу.

А что наиболее дорого вору? Ради чего он рискует? Что для него является конечной целью? Правильно, деньги, богатство, состояние, обеспечение семьи и детей. Теперь допустим, что мы сажаем его в тюрьму. Что это значит для него? Всего лишь небольшая задержка на пути к своей цели. Или же временная невозможность жить богато и счастливо. После освобождения он опять вернётся к тому, к чему и стремился, и жизнь его будет прожита не зря (с его точки зрения), то есть риск был не напрасен, усилия не пропали даром. К тому же во время заключения вора в тюрьме его богатством пользуются родные, приносят ему передачи, помогают добиться досрочного освобождения. И это наказание?

Самое страшное наказание для вора - лишить его воровство всякого смысла. Он старался, воровал, а всё напрасно. То есть надо конфисковывать имущество вора. Если вор мелкий - половину, четверть, если крупный - всё имущество. Если очень крупный - всё имущество пожизненно. То есть, сколько ни зарабатывай - всё конфискуют, оставив вору только прожиточный минимум денег и однокомнатную квартиру с простой мебелью в непрестижном доме. При этом, конечно же, запрет на выезд за границу. Такое наказание для вора - хуже не только заключения в тюрьме, но и смертной казни.

Можно, конечно, сказать, что вор перепишет всё своё имущество на родных и знакомых. Правильно, но после его ареста надо тщательно проверить, откуда появилось имущество у его близких и друзей. Пусть отчитаются хотя бы за недвижимость, автомобили, яхты, акции и крупные счета. Если не смогут объяснить, откуда имущество, - конфисковать и у них. В следующий раз они уже не будут записывать на себя чужое.

А для профилактики воровства надо ввести большой налог на имущество, а именно на квартиры, загородные дома, землю, автомобили, акции, то есть то, что можно легко проверить. Пусть вор покупает бриллианты, пусть он питается деликатесами по ресторанам, пусть отдыхает за границей. Но за своё имущество, в том числе за рубежом, платит большой налог, причём такой, чтобы он трижды подумал, стоит ли это имущество покупать. А если попадётся - конфискация.

И не надо никаких тюрем для воров, не надо их там одевать, кормить, охранять. Пусть живут той жизнью, которой живут простые честные люди. Для них это - тягчайшее наказание.

В стране разгул преступности, говорят. Организованные преступные группировки никак победить не можем – с начала тех самых девяностых годов, которые до сих пор некоторые считают чуть ли не благословенным временем.

Общественность требует перемен и избавления от угрозы. Оперативники…Ну, они пытаются выполнять свою работу.

Да только как?

Помнится, в январе прошлого года можно так, с привлечением СОБРА, оперативники штурмовали наш, московский ресторан «Чайхана Аль-Халяль». Работал там двадцать второй отдел – подразделение достаточно известное, специализирующее на элите криминального мира – ворах в законе.

“Уловом” их стал Дулат Йоуло, ингушский «вор в законе» Ахмед Сутулый. Его задержали с поличным, обнаружив наркотики, причем приличное такое количество. Тут впору в барабаны бить на радостях, торжественно празднуя. Ведь наркота – это статья 228 ч.2 УК РФ, которая называется «Хранение наркотических средств в крупном размере» и предусматривает наказание до 10 лет лишения свободы.

Молодцы ребята?

Год спустя, 18 января 2018 года, Йоуло освободили из столичного СИЗО №4 «Медведь» по истечении предельных сроков содержания под стражей. Знаете, по какой причине? Следствие не смогло сформулировать обвинительное заключение.

Но самое смешное в этой ситуации то, что на суды, которые все таки начались в апреле этого года, криминальный авторитет начал ходить сам, по доброй воле и для того, чтоб доказать свою невиновность.

Тут, пожалуй, надо нарисовать смайл. Рука лицо. Потому что абсурдность ситуации зашкаливает. Криминальный элемент ходит на суды для того, чтобы доказать – наркоту ему подбросили. И, что самое интересное – по ходу, имеет все возможности для этого.

“Пакет с белым порошком” обнаружили в кармане джинсов, причем кармана этого не было, что документально зафиксировали – одежу в СИЗО описывали. Видеосъемка задержания то ли велась, то ли не велась – оперативники до сих пор с этим нюансом определиться не могут. Что за заседание вообще было – и тут их показания разнятся. И это, простите, сотрудники отдела, в котором должны работать лучшие…

Сами дело создали – сами развалили, как говорят. А в СМИ тем временем буча. Оперативники с каждым днем выглядят все хуже и хуже. Сутулого опять таки задержали, и опять таки – за хранение наркотиков.
-Я двадцать лет не пью и не курю, зачем мне таскать с собой наркоту, когда меня могут в любой момент задержать и обыскать. – Спрашивает он.

Я на этот вопрос ответа не знаю. Разве что – может, в русскую рулетку таким образом играет? Да и Бог то с ним…

Романтики в связи с этим вспоминают Шарапова: «Если закон один раз подмять, потом другой раз, потом им начинать дырки в следствии затыкать, как нам с тобой будет угодно, то это уже не закон будет, а кистень». Что ж, с этим трудно не согласится.

Но я не романтик. Потому…Вот что хочется сказать: вор должен сидеть в тюрьме за то, что он совершил. Если нет никаких доказательств, дело шито белыми нитками, и понятно, что все сделано только ради “посадить” любой ценой - хорошие адвокаты вытащат подзащитного. А то, что если Дулат Йоуло “вор в законе” адвокаты у него будут неслабые – никто не сомневается. В результате куча времени и средств будут угроблено впустую, оперативники выдернут еще один кирпич из фундамента репутации нашей полиции и…все. Обществу никакого проку.

Грустно, знаете ли. Как говорили древние - dura lex sed lex. Давайте его соблюдать, а? По ходу, работа станет эффективнее…

"Ольга, мое письмо вас удивит. Это отклик на одну вашу публикацию прошлого года. Год я думал — писать, не писать, а потом решил, что надо кому-то про это рассказать, потому что внутри уже не держится, лезет наружу. Ответа не жду, а вы найдете, что делать с моими писаниями, в корзину бросите, а может, кому покажете или так запомните.

Мне сорок три года. Родился в Москве, мать была учительницей начальных классов, а отец инженером-технологом. Семья у нас была хорошая, родители жили дружно, и мы с сестрой дружили, ни водки, ни грубостей дома у нас не было. После школы я выучился на повара. Учился с удовольствием, занимал места на конкурсах, один раз даже в Прагу поехал - наградили. Со временем я попал в ресторан, где мне начали платить хорошие деньги. Как я радовался тогда!

Помогал родителям, построил в деревне дом, купил машину. И через год сбил на трассе человека. Банальная история: я ехал в потоке машин в конце воскресенья с дачи. Человек, которого я сбил, был сильно пьян, он вырос, как говорится, из-под земли, сделать я ничего не мог. Может, все и обошлось бы, но денег на взятку у меня не было - мне в милиции намекнули, - а погибший работал в каком-то закрытом институте, и в суд посыпались коллективные письма. Был и общественный обвинитель.

Я получил восемь лет, которые провел в колонии общего режима от звонка до звонка. И вот вы мне объясните: зачем я сидел? Какая была цель? Убивать этого человека я не хотел, сам пьян не был, то есть перевоспитывать меня не было необходимости. Наказание за прерванную - не по моей вине - человеческую жизнь? Хорошо. Но почему в зоне? Почему для этой цели не подошло поселение? Ведь единственный результат, которого очень успешно добилось государство, - это то, что я превратился в тюремное существо.

Это существо, полностью сломленное условиями вольера, переполненного озлобленными и всегда готовыми к нападению человекообразными животными. В тюрьме и на зоне все другое: правила, законы, язык. Я вошел в тюрьму человеком, подавленным горем, а из зоны вышло существо, говорящее на непонятном языке и полностью изуродованное физически и морально. На зоне меня изнасиловали за то, что я имел глупость встать посреди дороги местному авторитету.

У меня почти нет зубов, зато есть язва желудка и туберкулез. Говорят, что при желании можно вернуться к нормальной жизни. Я не смог. Я живу по законам зоны, никому не верю, не реагирую на чужую боль, людей воспринимаю как движущиеся помехи. Я привык к тому, что окружающий мир заинтересован в моей смерти, так было много лет на зоне, а для меня моя теперешняя жизнь от зоны отличается только свободой передвижения. Как человек я ничто. Кому это было нужно? Астахов Николай Евгеньевич".

Несколько недель назад произошло ничем не примечательное событие. При думском Комитете по законодательству состоялся экспертный совет, на который были приглашены ведущие юристы страны. Предстояло решить вопрос: менять ли принципиально карательную политику пенитенциарных учреждений, то есть мест лишения свободы, или, наоборот, еще ужесточить?

Не поверите: с инициативой срочного и кардинального изменения карательной политики выступило Министерство юстиции. Минюст подготовил пакет законов, которые предусматривают изменения уголовно-процессуального, уголовного и уголовно-исполнительного законодательства, в конечном итоге меняющие уголовную политику в отношении людей, совершивших преступления небольшой или средней тяжести.

Разыгрался форменный скандал. Царских ключников (так называют Минюст) обвинили в заискивании перед общественным мнением. Преступность растет, а вы выступаете за послабления для преступников! Люди вас не поймут! Как выяснилось, Верховный суд категорически против принципиальных изменений, а у Генеральной прокуратуры отношение, так сказать, индифферентное, она ратует за микроскопические изменения, не поддерживая глобальных. Об МВД и ФСБ и говорить нечего. Сажать, сажать и еще раз сажать.

И никому не приходит в голову задать вопрос: почему растет преступность? Только ли потому, что для этого созданы все экономические предпосылки? В начале двадцатого века Россия считалась наиболее цивилизованным государством по части организации и исполнения наказаний. Сколько осужденных было в царской России? В десять раз меньше, чем у нас сегодня.

Причем в местах лишения свободы было все: и нормальная еда, и медицинская помощь, и библиотеки, и, разумеется, трудовые мастерские. То есть: мировое пенитенциарное сообщество признавало Россию передовым государством. Произошла революция. И первое время в тюрьмах и колониях все было по-прежнему.

Но в 1928 году было принято постановление ЦИК и Совнаркома об усилении карательной политики - появились первые лагеря. За ними - десять лет без права переписки, а потом и смертная казнь. Что такое сталинские лагеря, объяснять не надо. В 1947 году ввели санкцию 25 лет лишения свободы, в том числе "за колоски". В конце 50-х годов началась "оттепель" - за ней новое устрожение политики наказания: в 1956 году началось усиление борьбы с хулиганством, потом - с изнасилованиями, потом пришла очередь борьбы с хищениями.

И за все годы советской власти, приблизительно до 1987 года, все время речь шла только об одном: об усилении и ужесточении. И этот "фирменный знак" Советов, эту бессмысленную жестокость мы аккуратно и бережно перенесли в сегодняшний день. И новое российское законодательство, как ни парадоксально, оказалось намного жестче, чем советское. В нашей стране никогда не было наказания в виде 30 лет лишения свободы - сейчас есть. 20 лет лишения свободы в судах "дают" с олимпийским спокойствием.

И получилось, что жесткость карательной политики, вместо того, чтобы быть рычагом управления, как понимает его законодатель, превратилась в тормоз. И у людей сформировано соответствующее правосознание: с преступниками надо обращаться как можно более сурово. Уважения закона добиться не сумели, а жестокости добились. Что дальше?

Все с удовольствием повторяют уверенно произнесенное Жегловым выражение: вор должен сидеть в тюрьме. И ни у кого это не вызывает никаких возражений, тогда как во всем мире это далеко не обязательно. Вор и в цивилизованной стране будет "сидеть", будьте спокойны, но не за кражу ящика пива или бидона молока.

В Минюсте все знают историю женщины, которая за бидон молока сидит три года. А в Верховном суде не так давно изучали тяжкое преступление: кражу шнурков и тюбика зубной пасты. Это не анекдот. Вот бы задать Жеглову вопрос: как понимать, что перед распадом СССР во всей стране было столько же осужденных, сколько их сегодня в одной России?

Сегодня у нас в следственных изоляторах, тюрьмах и колониях находится один миллион тридцать пять тысяч человек. Мы, наконец, заняли первое место в мире по числу лиц, содержащихся в этих учреждениях на 100 тысяч населения. И другая цифра: в нашей стране каждый четвертый взрослый мужчина поражен клеймом судимости.

Что же за общество мы строим? Одна половина населения сидит, а другая колючую проволоку натягивает, трудится над возведением забора? Получается, что государство, вместо того, чтобы решать социально-экономические проблемы (для решения которых оно и создано нашими мудрыми предками), берет в одну руку топор, а в другую - плеть, и начинает бить, полагая, что так все проблемы решатся уж наверняка. А они не решаются, а только умножаются. Что же делать?

Почему-то этот вопрос сегодня, кроме осужденных, разумеется, больше всего заботит царских ключников, Министерство юстиции, в ведение которого передали все места лишения свободы. Я не идеализирую Минюст, просто ситуация приняла такой оборот, когда откладывать решение этой проблемы просто невозможно.

В советский период тюрем не строили: тюрьмы, вместе с преступностью, согласно программе КПСС, должны были вот-вот исчезнуть. Таким образом, за редчайшими исключениями, все нынешние тюрьмы - тюрьмы старые. Причем треть этих "памятников старины" пришла в полную негодность. Начальство белеет от бешенства, когда совершаются побеги, стены разгребают ложками и т.п. - а как вы хотели? Ведь все тюремное хозяйство России дышит на ладан, сколько бы ни укрепляли всю эту рухлядь. Но и это еще не все.

Мало того что тюрьмы пришли в полную негодность - их мало. А именно: в следственных изоляторах приходится менее квадратного метра площади на человека. А есть и такие, где меньше полуметра. Представили? Чудовищная скученность, естественно, вызывает массовый туберкулез. Каждый десятый болен туберкулезом в открытой форме. Специальные исправительные учреждения для таких больных есть, но их не хватает, а отделять больных от здоровых некуда.

Раньше правозащитники обвиняли администрации тюрем в том, что неугодных заключенных специально бросали в камеры к больным. Сейчас больных просто некуда деть. Появилась и "новинка": лекарственно устойчивый туберкулез. Методики разработаны, но на Западе, и они очень дорогие.

Российским тюрьмам, как могут, помогают "Врачи без границ", помогают и тюрьмы-побратимы, у нас стали применять новейшее лечение против новейшего туберкулеза, и результаты хорошие. Но цена! Лечение одного такого больного стоит 5 тысяч долларов. Кстати, раньше туберкулез считался тюремной болезнью, а сейчас почти половина "тубиков" приходит в тюрьмы с воли. Инспектора Совета Европы дали заключение: следственные изоляторы россии являются местом пыток. Возразить нечего.

Но с каждым днем изоляторы и колонии неуклонно пополняются вновь прибывшими. Только за девять месяцев этого года прирост составил 21 тысячу человек. К концу года "новеньких" будет уже около 30 тысяч. Сколько же миллиметров площади будет приходиться на каждого? А решения у этой задачи всего-навсего два. Первое: строить новые тюрьмы. Второе: кардинально изменить государственную карательную политику.

Тюрьмы строить, конечно, можно. Это привычное решение. Но строительство одной колонии на тысячу человек стоит столько же, сколько возведение провинциального университета. Накладно. Да к тому же не до университетов: уже в этом году, несмотря на неиссякаемый оптимизм МВД, произошел обвальный рост преступности, а тенденции на ближайшие два-три года исключительно неблагоприятные. То есть похоже на то, что, если выбирать первый вариант, придется прекратить строительство жилых домов и строить одни только тюрьмы и колонии.

Понятно, что системе исправительных учреждений такое решение просто не по карману. Между прочим, с аналогичной проблемой сейчас столкнулись и прагматичные американцы, которые любят считать деньги. В 70-е годы, при президенте Форде, за десять лет построили 700 тюрем, потратив на это более 800 миллиардов долларов. И все было в порядке. Но прошло время, и американские тюрьмы снова переполнены.

На встрече с российскими коллегами американцы сказали, что сейчас они тоже решают, что делать. Деньги на строительство у них есть, однако вопрос решается принципиально: побольше строить или поменьше сажать? А нам-то как быть? У нас нет ни денег, ни принципов.

Похоже, наступил момент, когда законодатель вынужден будет согласиться с тем, что принципы иметь гораздо выгодней, чем просто деньги. Наступил момент, когда нужно идти в тюрьму и смотреть, а кто все-таки "сидит" и не сидит, а стоит на полуметре жилой площади? Всех ли нужно "сажать"?

Начнем с "неосторожных" преступников. По действующему закону, если ты только ранил человека, пойдешь в колонию-поселение. Но если человек погиб - придется отбывать наказание в колонии общего режима. Срок - до десяти лет лишения свободы. Но вина-то неосторожная. Зачем человека сажать?

Если есть желание поспорить, можно оставить в колониях злостных пьяниц за рулем, но большая-то часть "неосторожных" что делает в тюрьме? Почему не отправить этих людей в колонию-поселение? При советской власти в таких колониях работали, и работали очень хорошо. Но в начале 90-х годов этот институт наказания отменили. Идем дальше.

Всем ли ворам место в тюрьме? Может, есть такая категория охотников до чужого добра, которым "хватило" бы конфискации имущества? Он наворовал - у него все ворованное конфисковали, плюс хороший штраф. Опять наворовал - опять конфисковали... Нет, кричат законодатели, ни в коем случае: мы строим новое общество, и этот вид наказания подрывает класс собственника!

По этой логике выходит, что в нашей стране собственник - почти всегда вор. И если у всех воров отобрать то, что они наворовали, то собственников не останется. А если поискать? Экономисты утверждают, что этот класс уже сформирован и составляет 23 процента. Теперь надо его воспитывать. Нет, надрываются законодатели, воспитывать не надо, надо сажать. Следуем дальше.

В действующем УПК и в проекте нового сохраняются нормы, которые позволяют арестовать человека практически за ЛЮБОЕ правонарушение. 96-я статья действующего УПК гласит: если правонарушение предусматривает наказание свыше одного года, человека можно заключать под стражу. А во второй части разъясняется: брать под стражу можно и в том случае, если подозреваемый просто кажется вам ненадежным. Понимаете? Наши органы внутренних дел просто привыкли работать с человеком в наручниках. Это удобно!

И вот что получается: ежегодно из следственных изоляторов освобождают приблизительно 125 тысяч человек . Или в связи с изменением меры пресечения (до суда), или в связи с прекращением уголовного дела. Зачем же было брать их под стражу? А ведь это - каждый четвертый в СИЗО. Считаете? И, наконец, может быть, самое главное.

Во времена советской власти срок содержания под стражей составлял в основном 2, 3 и 6 месяцев (последнее только с санкции Генерального прокурора). И был предусмотрен крайний случай: 9 месяцев содержания под стражей - но на это требовалось решение Президиума Верховного Совета Союза. В настоящее время полтора года под стражей до суда - это обычное дело.А суд вообще ничем не ограничен. При рассмотрении дела в суде человек может находиться в тюрьме сколько угодно .

В российских тюрьмах сегодня свыше тысячи человек ждут приговора 5-7 лет. Меньше 3 лет уже никто и не считает, пустяки. Российский суд стал властелином жизней, причиной мучений тысяч людей, вина которых еще не доказана. Несколько лет назад я встретила женщину, которая была судьей, но жизнь сложилась так, что она попала в тюрьму. Освободилась.

И вот крик ее души: судей нужно "сажать" хотя бы на неделю, чтобы это было испытание вроде экзамена. И чтобы в камере никто не знал, что это - будущий судья. Тогда и только тогда судья поймет, какая власть сосредоточена в его руках, и, может быть, увидит все в новом свете. Но это так, мимолетное воспоминание.

Пакет законов, внесенный в Государственную Думу Советом Федерации, осмеян учеными-теоретиками, которые о тюрьмах знают только из художественной литературы. Они убеждены в том, что изменение карательной политики - это неправильно. Надо строить тюрьмы и сажать, сажать, сажать...

В 127-й камере "Матросской Тишины" сидит молодой человек. Около четырех лет он ждет суда. В результате пребывания в тюрьме у него осталось семь зубов. Есть он может, только заложив оголенные десны ватой или туалетной бумагой. Полгода он добивался согласия тюремного стоматолога на лечение оставшихся зубов. Врач обещала помочь. Наконец он попал на прием, и врач сказала: "Я лечу зубы только осужденным, а ты подозреваемый. Подозреваемым я зубы только удаляю..."